В 1888 году, на честь тысячелетия введения Христианства на Руси, Бышлер с помощью сельских мужиков в центре села, на Майдане, ставит новую церковь, которую, как и старую, что была возле кладбища, освящали на Успение Богоматери. Поэтому в Успенке престольный праздник 28 августа так один и остался, несмотря на то, что в селе освящали две церкви. Она была очень красивая, сделанная по форме старинного русского креста, и старшее поколение Успенцов помнят:
Там, в центре нашего села,
Церквушка милая была,
Где старый маг, лампад кудесник,
Просвирки продавал Колесник.
Но на этом Бишлер не остановился.
В 1899 году он привозит в Успенку из Австрии мастеровых людей, которые начали строительство мельницы. Целую зиму возили камень на санях через речку Крынку по льду, а успенские мужики рыли фундаменты под будущую мельницу и колодец возле мельницы.
На первый этаж потребовался серый камень, а на второй этаж разобрали построенный при Варварцеве сарай из белого камня и сделали второй этаж мельницы. Завезли австрийское оборудование и в 1901 году в конце июля произвели первый помол. Очевидцы рассказывают, что Бышлер радовался как маленький ребенок. Он самолично всех угощал смирновской водкой и было сделано большое пиршество по этому событию. Но на следующий день Бышлер стал обычным Бышлером – строгим, точным, пунктуальным.
Ну и, дабы покончить за мельницу. Обслуживала она многие годы, до 1960-го, села и хутора. В 1943 году, точнее в конце августа, русские при освобождении Успенки зажигательными бомбами подожгли мельницу, школу и красивый барский дом.
Чтобы спасти «сердце и душу» мельницы – дизель-мотор, мужики-успенцы (кто жил ближе к мельнице), накрывали его одеялами, а сверху лили воду. Долгое время механиком-мотористом был Кравцов (по прозвищу Юхимка), а мельником – Савельев Иван Иванович (по прозвищу Буртяк).
Но вернемся опять к господину Бышлеру, с его точностью, пунктуальностью, строгостью.
6 августа по старому стилю, а 19-го по новому, 1905 года, как раз на Спаса, кони крестьян Савельева Йосипа Яковича и Чернявского Гавриила Яковича зашли на помещичью землю и потравили посевы. Объездчики-черкесы захватили этих лошадей и закрыли в свой сарай под замок. Бышлер требовал за лошадей выкуп. Но никакого выкупа не последовало, а Савельев и Чернявский с помощью соседей разбили замок и забрали своих лошадей. При этом завязалась драка между крестьянами и черкесами. Черкесы начали бить нагайками всех мужиков, которые попадались в селе. Мужики объединились и начали давать черкесам отпор, при этом был убит один черкес, а остальные разбежались. Затем мужики пошли в экономию и начали громить ее. Бышлер ускакал в Голодаево и прискакал оттуда с сотней казаков и приставом. Все мужское население Успенки выстроили в центре на майдане и каждого десятого высмыкивали с шеренги и гнали в Таганрогскую тюрьму. Всего угнали более 50 человек. На защиту успенцев выступил хлеботорговец со станции Успенка Вертело Петро, который служил службу в гвардейском полку атамана, который, в свою очередь, занимал пост Наказного атамана Войска Донского г. Таганрога и Таганрогского уезда. Задержанных выпустили.
Бышлеру все это не понравилось. После всех этих событий он ходил насупленным, сердитым, злым. Ни с кем не разговаривал, ничего не кушал, схуд, почернел, редко появлялся на людях. Был больше в разъездах, чем дома. Мужики неоднократно подходили к нему и просили у барина прощения, даже подсылали уважаемых в селе женщин, дабы те своим мягким характером уговорили барина на прощение. Но ни на какие уговоры он не шел и в 1908 году решил уехать навсегда из Успенки от непонятных ему, Бышлеру, успенцев. И в этом же 1908 году продал все свое состояние и землю крестьянам с. Успенки и разным хуторским группам по цене 180-200 руб. за десятину через Таганрогский ипотечный крестьянский банк. Бышлеру банк выплатил наличными, а крестьяне должны были выплачивать с расстрочкой в 50 лет с 6%-ой выплатой. Могли сразу вернуть деньги банку, а могли выплачивать до 1958 года.
Экономию с двором, садом, мельницей, лесом выкупила помещица Скаширская в 1908 году.
И в барский дом, выстроенный когда-то генералом Варварцовым, въезжают новые и последние хозяева: старая барыня Скаширская, ее сын – красивый молодой человек, офицер царской армии служил военную службу в Санкт-Петербурге, молодая, красивая, называли ее почему-то барышней, невестка, и маленький сын – внук Скаширской, которого до 1918 года называли мальчиком.
Это была красивая женщина, крупного телосложения, с крупными чертами лица, с большими руками, она говорила мягким приятным грудным голосом. Приказы отдавала нестрого, а как бы шутя, игриво, с веселой улыбкой. Старая барыня Скаширская сама правила экономией, а домик приказчика пустовал. В него поселялся сын Скаширской, когда приезжал из Санкт-Петербурга в отпуск. А приезжал он два раза в год – в мае и в августе-месяце. И тогда дом наполнялся весельем, радостью, смехом, чем-то новым, свежим, привезенным откуда-то издалека. По вечерам собирались в доме и из настежь открытых окон слышны были звуки фортепьяно (черное фортепьяно осталось в доме еще от Ваварцева) и красивый мягкий женский голос пел:
Потуши свечу, занавесь окно.
По постелям все разбрелись давно.
Только мы не спим, самовар погас,
За стеной часы бьют четвертый раз...
А когда приезжали на отдых в августе-месяце, они каждый день ходили на р. Крынка купаться. На шумном броду было устроено специальное место для купания. Шли центральной аллеей лесом и в такт шагам пели:
Я простая девка на баштане,
Он рыбак – веселый человек
Тонет белый парус на Лимане,
Много видел он морей и рек…
Говорят, гречанки на Босфоре
Ах! Хороши…, а я черна; худа.
Утопает белый парус в море,
Может не вернется никогда...
Назад к дому возвращались понад речкой, шли разросшимся садом, насаженным еще Варварцевым. Это были их любимые места отдыха.
Старая барыня Скаширская сама правила экономией. Ее часто можно было видеть на мельнице, где она, опудренная мучной пылью, вслушивалась в работу вальцев, чахканье дизель-мотора и после всего этого довольная шла бугром в свое имение. Обедала, после обеда был отдых. Затем спускалась вниз к речке, шла на то время разросшимся садом, беседовала с пчеловодом, переходила через лес на огород, беседовала с огородником, женщинами и к вечеру возвращалась в дом. Часто ездила по селу тачанкой, запряженной одной лошадью, а с боку бежало лоша в пристежку. Хозяйство вела умеренно, толково, исправно. События в России и Санкт-Петербурге никакой беды не предвещали. Все шло своим чередом.
Но вот пришел черный, грозный 1917 год. И в Успенку из Санкт-Петербурга пришла страшная весть, которая омрачила всех жителей экономии. Но у всех в душе тлела единственная, маленькая надежда, что это неправда, это какая-то нелепая ошибка. Дали запрос.
И вот пришло подтверждение:
- Да, Ваш сын, муж и отец ребенка погиб смертью храбрых, защищая Царя и Отечество на Дворцовой площади в столице Российского государства в Санкт-Петербурге.
Таким сообщением все были шокированы. Никто не плакал. Все сидели и растеряно молчали. И только у молодой барыни, жены погибшего, в голове путались какие-то мысли. Что-то такое, такое, какие-то слова, слова, опять далекие мысли, когда он, в последний раз прощался с ней. Ах да, вспомнила: море, волна, тороплива, счастлива… Свалилась со стула и упала на пол в обморочном состоянии; все женщины заголосили, зашумели, закричали, кто-то скомандовал: воды, принесите воды, взбрызгнули водой, она открыла глаза, ее осторожно перенесли на диван, опять закрыла глаза, и ей вспомнились слова той песни, которую он ей несколько раз, неоднократно напевал перед последним отъездом, хотя она его просила, молила: не надо дорогой, не напевай мне эти слова, но он каждый раз с какай-то грустью напевал ей один и тот же мотив. И вдруг мысль прояснилась, да, вспомнила:
Колышиться море, волна за волной,
Бегут и шумят торопливо…
О друг, ты мой бедный, боюсь я, со мной,
Не быть тебе долго счастливой…
Кто-то сказал: «Барышня (ее все время так величали) плачет!» и опять голос: «Пусть немного поплачет – ей будет легче».
А мысли родились одна за другой: море волна за волной, торопливо, не быть тебе счастливой. И она уснула глубоким тревожным сном до самого утра. Все, не только в барском доме, но и вся экономия, да и люди сельские, тихо в полголоса, с большим сожалением говорили: «Слыхали? Барин погиб в Санкт-Петербурге. Что же это творится, как же мы будем дальше жить?»
Все ходили молча, с опущенными головами.
А здесь в село как раз приехали люди в кожанках с маузерами за поясами. С криком носились по улицам, въезжали даже на барское подворъе с возгласами: «Бейте господ! Забирайте их пожитки, добро, разбирайте лошадей, коров. Волов, овец». После таких визитеров все село ходило с опущенными головами. Мужики больше молчали, чем говорили. И только женщины приносили откуда-то вести, что наступают какие-то непонятные страшные времена. На небе видели, будто бы какие-то приметы на мор, на голод, разбой. Доходили слухи, что царь-батюшка отрекся от престола и покинул Санкт-Петербург.
- Что же теперь будет без царя?
Старики говорили:
- Что-то неладное творится, как будем жить дальше?
Приезжие говорили, что в городах власть захватили рабочие , но у нас в селе рабочих нет.
- Кто же будет нами руководить, если не будет господ? А ведь они в селе были хорошими хозяевами, хорошими людьми!
Опять вспоминали основателя села - генерала Варварцева, немца Бышлера, добрую барыню Скаширскую и ее миловидную, бедную, теперь уже вдову, барышню, как ее величали в селе. При встречах друг друга спрашивали: «Что же теперь будет, как будем жить?»
В селе все чаще и чаще начали появляться всякого рода визитеры, разгильдяи, антихристы. Говорили, что Бога нет. Мужики и женщины от таких новостей крестились, крестили детей, постройки, живность.
- Как только у них рты открываются на такое? Чтоб им языки поотсыхали!
И старались забыть и не слышать слов о том, что Бога нет на свете.
Все село погрузилось в какой-то темный, смутный мрак.
Новость за новостью: тело молодого барина привезли в железном гробу и сняли с поезда на станции Успенка.
Все село стало возле моста, дабы встретить молодого, красивого, доброго барина. Женщинам интересно: «Говорят – в железном гробу».
И вот показались лошади, перевязанные черными лентами, везшие на тачанке металлический гроб с телом барина. Вся толпа закрестилась, люди зарыдали с поникшими головами, начали читать Отче наш, Богородицу Деву Марию, дабы спасла всех от неприятностей и бед. И так, вся огромная толпа людей, вслед за гробом вошла в экономию, где в ожидании стояли все: семья Скаширских и их прислуга, одетые в черные, траурные одеяния.
Оцинкованный гроб с телом покойного поместили на приготовленное возвышенное место посреди вестибюля в барском доме. Местный сельский батюшка проголосил молитву за упокой души погибшего, певчие пели молитвенные песни, опять-таки за упокой души.
На дворе слуги объявили, кто желает попрощаться с барином – может заходить и пошли простые люди с села – бабы, мужики, дети. Все выходили со слезами и со словами: «Добрый, хороший был барин, царство ему небесное!»
По воле барыни и барышни тело покойного хотели отвезти в Таганрог и там похоронить, но потом оказалось, что власть в Таганроге уже захватили рабочие (какие-то большевики) и их в город не пустят.
Решили временно похоронить возле барского дома, с правой стороны, у альтанки. Так и сделали. Но, но, но и но. В Успенку, как волны морские на берег начали заезжать большевики, так называемые красноармейские отряды.
Старики говорили: «Откуда набралось столько всякой нечисти, низости, подлости».
Начали подговаривать селян разбирать экономию, заезжали во дворы, конфисковывали у господ и зажиточных хозяев лучших лошадей, овец, скот, зерно, и все это уплывало из села. И так волна за волной. Мало того, подговаривали селян: «Бейте господ, забирайте их нажитое.»
Но с села никто не пошел, не тронул господское и нажитое людьми добро.
И вот, рано утром, как обычно, женщины донесли до мужиков необычную весть. На барском подворье раскапывают могилу захороненного. Набежали мужики, заголосили бабы, начали кричать, зачем это и что безбожники вы делаете. Но те рыли молча, на протесты не реагировали, и когда мужики подошли вплотную, один из них, по-видимому старший, сказал, что господ уже нет и что в селе будут править Советы. Но мужики настаивали на своем, дабы прекратили раскапывать могилу. Тогда гроб, с помощью шнуров, четыре красноармейца отнесли его в сторону и сбросили вниз, в лес. Выстрелами в воздух и штыками мужиков и баб разогнали.
В барском доме и в селе опять все были в шоке от такого дикого, неблагородного поступка.
Тогда госпожа Скаширская объявила и направила в село слуг, чтобы те сообщили крестьянам, дабы приходили и разбирали нажитое ею имущество: «Люди приходите к нам, берите скот, лошадей коров, волов – забирайте, мы не будем уже хозяйничать».
Но никто из села не пришел и ничего не взял. Все говорили: «Это барское, нажитое их трудом и разумом, и брать его нельзя».
Последняя ночь для Скаширской была очень тяжелая и неспокойная. На подворье опять появились какие-то люди на лошадях, с винтовками, одетые в кожаные куртки, опоясанные ремнями с маузерами, задвинутыми за пояса.
Послышалась резкая команда, крики. И тогда госпожа сказала слугам, дабы те вышли и узнали, что они хотят. Слуги принесли Скаширской их слова. Мол они хотят, дабы на свете не было богатых. Скаширская удивилась и сказала: «Мы хотели и хотим, чтобы на свете не было бедных, а они вот чего хотят!»
Это была последняя барская ночь в барском доме и последние слова и мысли, высказанные славной, доброй, милой Успенской барыней.
Наутро они все собрались, попрощались с домом, речкой, садом, с этой милой стороной, с успенцами, с Успенкой, где прожили целых десять добрых, долгих, веселых, счастливых лет.
И уже выехав на бугор, к станции, где теперь стоит памятный знак основателю Успенки, барышня вспомнила слова чудной песни, которую часто при жизни напевал ее добрый, милый, самый лучший человек на свете, ее, теперь покойный муж:
Край ты мой, родимый край,
Конский бег на воле,
В небо крик орлиных стай,
Волчий голос в поле…
Прощай Успенка, прощайте милые Успенцы. Мы несли для Вас, и не только мы, но и генерал Варварцев, его милейший зять Успенской, помещик-немец Бышлер, только доброе, благородное, благодатное, милое, сердечное.
У нас всегда для Вас были самые добрые, самые милые помыслы и планы. И навсегда уезжая с этой благодатной и милой стороны мы говорили и говорим: Будьте здоровы,и будьте счастливы, и будьте прекрасны во всем, дорогие, добрые, милые наши Успенцы!
После того, как семья Скаширских уехала в г. Таганрог усадьбой ее никто не пользовался.
И только в 1920 г. была организована партийная ячейка в составе 21 члена. Ее секретарем избрали Денисенка Т.З. Комсомольская организация была сформирована в январе месяце 1925, в октябре месяце насчитывала 45 членов комсомола, в том числе 10 девочек. И в это же время на базе помещичьей усадьбы было организовано коллективное хозяйство, так называемая коммуна «РАЗУМ И СОВЕСТЬ», которую вскорости переименовали на «ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ». Ее возглавил коммунист Савельев И.Я. Количество ее членов составило до 70 человек. Первыми подали заявления И. А. Денисенко и М. А. Дяченко. Позже до коммуны вступило несколько семей, которые эмигрировали с Чехословакии. Коммунары построили коровник, силосную башню, работала столовая, детские ясли, красный уголок. Жили коммунары в отдельных домиках. Но просуществовала она не долго и вскорости распалась, так как, не было за что ее содержать и платить работникам.
В наследство потомкам об этой коммуне осталась частушка:
Ой комуна, ты комуна,
Ты зеленая трава,
Заработала в комуне
От жилетки рукава…
Кто хотел дальше жить и работать в коммуне им предлагали переехать в с. Осыково. Так уехали семьи Усенко, Чудиковы, Шараповы и другие. Но они вскорости возвратились назад в Успенку.
Началась революция в России в 1917 году. Известие о революции в Петрограде, о свержении царского режима вызвали растерянность и в то же время интерес в успенцев так, как большевики проводили популистическую политику: крестьянам обещали землю, рабочим – фабрики и заводы, всему народу – мир, голодным – хлеб. А, поэтому, Успенское общество разделилось, беднота приветствовала такие обещания, другая же часть, которые были побогаче, противилась этим событиям. Общество разделилось на красных и белых. Началась гражданская война. В годы гражданской войны от пуль белогвардейцев, так называемых «белых», погибли успенцы: Т. С. Иваненко, Н. В. Кудояр, Г. Г. Бутковский, И. М. Иваненко, А. Е. Моисеенко и другие. Из рассказов очевидцев:
В Успенку часто наведывался – так называемый «Марусин отряд» в виде Марусиной тачанки. Этот отряд представлял собой сотню казаков, которыми командовала женщина по имени Маруся. Они по сёлам, станицам и хуторам разгоняли Советскую власть и быстро удалялись в степь. В 1920 г. этот отряд ВЧК выследили под Таганрогом, окружили его и Марусю взяли в плен. Долго пытали её и повесили на телеграфном столбе.
В 1922 г. в Успенке была организована комсомольская организация – 139 членов В.Л.К.С.М.
В 1923 г. в Успенке была организована партийная организация, которая насчитывала 107 членов партии.
В 1927 г. началась в Успенке сплошная коллективизация. Но крестьяне не спешили записываться в так называемые коллективные хозяйства так, как многие крестьяне не были готовы изменить образ жизни и хозяйствование. Крестьяне выступали с лозунгами «Долой Колхозы!». Были резко повышены налоги на единоличные хозяйства. А поэтому были созданы так называемые «буксирные бригады», а также были женские – так называемые «Красные свахи», которые одевали на головы красные косынки и агитировали людей вступать в колхозы.
До 1930 г. по Успенке былы организованы следующие коллективные хозяйства, так называемые колхозы: по ул. Красной колхоз имени «Сталина», по ул. Верхней «Наш труд», и в конце села колхоз имени «Буденного», а также колхоз «Гора» и колхоз «Маныч». В селе Успенка была размещена центральная садыба совхоза «Перемога Социализма», за которым было закреплено 7960 Га сельскохозяйственных угодий, в т. ч. 5891 Га пахотных земель, 646 Га садов и виноградников. Хозяйство многоотраслевое, специализировалось на выращивании зерновых, производстве м'ясо-молочной продукции, разведении садов и ягодников.
Также в с. Успенка расположена центральная усадьба колхоза «Россия», за которым закреплено 5871 Га пахотной земли. Хозяйство многоотраслевое, специализируется на производстве мясо-молочной продукции. А также на выращивании зерновых культур: пшеницы, ячменя, кукурузы, подсолнуха, а также занимается огородничеством. Огородняя бригада расположена за фермой, в так называемом «куту». Выращивают помидоры, огурцы, картофель, перец, баклажаны, лук, чеснок, капусту. Продолжение