Что же такое Успенка на нашем казачьем дону?
Здравствуй милая Успенка,
И яблонь цвет в белесой пенке,
И речка Крынка, горы, лес,
И стоголосый звон небес…
И ты, моя – родная хата,
Где жизнь прошла не столь богата,
Где деды, прадеды трудились,
Пахали, сеяли, молились,
Любили край свой, берегли
Преданья милой старины…[1]
Итак, дорогие Успенцы, в средине XIX столетия с щедрой руки Российского государя Николая I получил за свои ранги старшина Войска Донского Варварцев площадь земли у 18 тысяч десятин (1 десятина=1,45 га) по обе стороны р. Крынки – правой притоки Миуса. Есть предположение, что речка получила свое название от того места, на котором расположено наше село Успенка. Она в этом месте делает южный очень красивый изгиб в виде посудины крынки, от этого и назвали ее Крынкой – от ее истока до Миуса, куда она впадает.
Еще раньше Александром I были розданы поместья дворянам за войсковыми рангами, которые располагались по р. Миус. Так образовались слободы Дмитровка, Степановка, Сауровка, Мариновка, Мартыновка.
На речке Крынка слободы: Александровка, Алексеевка, Авиловка, Гуляевка, Успенка, Калиново, Белояровка, Мешково, Благодатное, Кутейниково, Степано-Крынка, Иловайская.
Названия слобод давались за именами помещиков: так наша Успенка до 1886 г. называлась Варваровка по имени господина Варварцева,
- Кутейниково – генерал Кутейников;
- Иловайское – сотенный атаман Войска Донского – Иловайский;
- Дмитровка – Дмитрий Иловайский.
По речке Еланчик – Марфенка, Кирсановка, Степановка, Ряженое, Платово (Весело-Вознесенск).
Крепостники этих сел были из казацких старшин Войска Донского.
Итак, еще раз. В средине ХIХ столетия с щедрой руки Российского государя Николая I получил за своим рангом господин Варварцев площадь земли в 18 тысяч десятин, или 26 тыс.га. С этого времени можно считать основание села Успенки. Названное поселение с прилегающими ему землями входило в территорию Таганрогского округа Азовской губернии.[2]
Вот как описывают очевидцы появление господина Варварцева на своем собственно, принадлежащем уже ему, наделе: «После утомительного объезда своего надела, Варварцев, наконец-то, со своей свитой остановился возле бурно шумящей, заросшей камышом и очеретом, речкой. Был теплый, райский день начавшегося лета. Пели и перекликались сотни птиц, мириады лягушек на речке повторяли одни и те же трели и казалось, что вся природа живет, благоухает и поет под высоким, теплым синеголубым небом».
Подыскали подходящее место, и среди роскошной, сочной зелени остановились, дабы отужинать и еще раз перебрать в памяти только что осмотренный, теперь уже собственный, его, господина Варварцева, надел, нетронутый еще никем, цветущий и благоухающий ароматами и разнотравьем степи.
Пока слуги готовили ужин, кучер Варварцева подвез соседа помещика с Калиновой Кончаловского. Обнялись, расцеловались, пожимая друг другу руки. Сняли пиджаки, туфли, и присели на разостланную палатку за готовое уже кушанье.
Первый тост поднял генерал Варварцев: за надел, за благополучие на этом райском уголке земли, возле шумно-текущей речки.
Выпили, закусывая тонко нарезанной на хлеб ветчиной и твердым сыром, отварная картошка, малосольные огурцы, запивая Квасом Казачьим, настоенным на меду, и при этом ведя негромкий, спокойный разговор.
Второй тост поднял гость, сосед с Калиновой, помещик Кончаловский, за добрососедские отношения, за мир и благополучие на этом райском уголке земли. И так, тост за тостом, разговор перешел до громкого тона и веселого настроения, и в разгар той суеты и охмелевшего веселья никто не заметил, как к ним тихой, бесшумной походкой подошла старая цыганка. Вся черная. С морщинистым лицом, с большой дымящей люлькой, придерживая ее одной рукой во рту, в красно-сине-желтой большой юбке – она предстала пред подвыпившей компанией во всем своем цыганском убранстве.
Удивились, спросили, откуда в этих безлюдных местах взялась?
Ответила – услыхала веселый шум, спустилась с горы, где цыгане расположились табором.
Что же ты от нас хотиш? – спросил подвыпивший, раскрасневшийся господин Варварцев.
Налейте мне стакан вина и дай мне красавец свою ручку: я тебе поведаю твою судьбу и скажу всю правду.
Ну что ты, цыганка, - ответил ей Варварцев, - какую такую правду ты мне сможешь сказать.
Ну дай, дай! – завопила компания.
Она неторопливо взяла мягкую, моложавую его ручку в свои заскорузлые от времени и дыма пальцы и повела спокойным, размеренным грудным цыганским говором следующее: «Барин, на этой земле ты поставишь дом, насадишь сад, окультуришь лес, вспашешь и засеешь землю, заведешь большое хозяйство и целую ферму гончих собак, и будешь вести разгульный образ жизни. Тебя меньше всего будут интересовать семья, хозяйские дела, а больше – компании, развлечения, охота. Умрешь неожиданно и скоропостижно. А через 100 лет твои женщины-крестьянки народят ребят, которые еще через 50 лет на честь 150-летия основания твоего имения и слободы на высоком месте поставят тебе памятный знак».
Ха-ха, сказал Варварцев – какая это кумедная штука – жизнь! Но вот умирать-то я бы не хотел. Я хочу жить, жить и жить.
Сын мой, ответила ему на это ворожка. На свете нет правды, есть единая правда - ежели человек родился – он должен умереть.
Ну и ведьма же ты старая, ответил на ее слова Варварцев, налейте ей стакан вина за ее глупые предсказания – и при этом на прощанье, бросив в ее подол несколько монет.[3]
И вот, через 150 лет появилась песня:
Цыганка нам ворожила,
В далекие прошлые годы,
На картах судьбу разложила –
На радости и невзгоды:
Будете жить Вы, Успенци,
Счастье делить пополам,
Счастье,й несчастье на долю
Каждому выпало Вам…[4] Алёша Химей
Карьер по добыче глины для производства кирпича до сих пор сохранился за детским садиком возле леса.[5] Слобода Успенская заселена подполковником Алексеем Андреевичем Мартыновым. Сначала 281 душу, затем 100, затем ещё 200 душ были переселены в Успенку с Недвиговки и Синявки. А в 1850 году Мартынов переселил в Успенку 580 крестьян из Сальского округа станицы Великокняжеской.[6] В этом месте в долине р. Крынки от шумного брода и до бывшей водяной мельницы был насажен сад успенского помещика Варварцева.[7] Итак, Российский государь Николай I выделил на строительство барского дома ссуду, подобрали подходящее место на левой стороне р. Крынка, произвели планировку и разбивку подворья: жилой дом, беседка, или, как ее называли, альтанка, подсобные помещения, подвалы, жилье для слуг, дворовых работников, конюшни, дом для приказчика, амбар для хранения зерна. Хозяину планировка и место понравилось, и он сразу же после всего этого привез работников, которые расчистили под самым лесом карьер для добычи глины и начали ее добывать. К этому времени подвезли небольшой ручной пресс для формировки кирпича и дело очень быстро пошло на лад. Добывали глину, производили замес, формировали, сушили и обжигали здесь же в вырытой в глине печи. Строительный материал – кирпич получился на славу – прочный, добротно высушенный и обожженный, он стал по-настоящему строительным материалом.[5]
К этому времени для заселения будущего своего небольшого хуторка генерал подвез три семьи, которых расселил возле барского подворья. Эти семьи обслуживали рабочих, которые были заняты на строительстве барского дома. Работа закипела быстро и слаженно. На глазах росли стены дома и подсобных помещений.
Еще не были возведены стены, а уже подвезли лес на стропила, балки, половую доску, кровельное железо, окна, двери. К осени Варварцев планировал перевезти из г. Таганрога свою семью – жену, замужнюю дочь и зятя, который к тому времени заканчивал Санкт-Петербургский университет и был влюблен в этот чудный город на Неве.
Он приехал летом, место поселения ему понравилось, и он собственноручно спланировал новую слободу типа Санкт-Петербурга – ровные прямые улицы, перпендикулярные переулки. Такой планировки, как наша родная Успенка, мы нигде не найдем, кроме Таганрога и Санкт-Петербурга.
К этому времени Варварцев переселил из Недвиговки и Синявки еще 10 семей, затем еще 30, затем еще 100 и еще 100 семей, которыми заселил три улицы длиной в два километра. Это были улицы: Центральная, Верхняя и Нижняя. Вскорости Центральная улица была переименована в Красную, что значит - Красивая. Она и действительно в то время была очень красивая, ровная, как стрела, с переулками, а посредине улицы был разбит Майдан – Центральная площадь.[6]
К осени барский дом был готов, и к этому времени начали окультировать лес, его разбили поквартально, отделяя один квартал от другого дорогами и дорожками. В лесу, также, сделали аллеи и назвали, как и улицы в слободе – Центральная аллея, Верхняя и Нижняя. В этот же год, осенью, по левую сторону р. Крынки насадили молодой сад: черешни, вишни, яблони, груши, сливы, шелковицу.[7]
Барин был очень доволен архитектурным ансамблем своей усадьбы. Дом был расположен большими окнами на юг. С него был обзор на речку, за речкой поднималась гряда гор со скалистыми выступами, за лесом шумно шумел безымянный на то время брод. Центральная входная дверь обрамлялась двумя колоннами, между которыми широкая лестница от вестибюля вела на второй этаж, с которого был выход на балкон. С правой стороны дома была выстроена красивая, легкая, круглая, ажурная альтанка из бело-красно-желтого кирпича, деревянного обрамления с ажурной резьбой и с оцинкованной круглой, конусообразной кверху крышей. От альтанки сразу был крутой спуск в лес, а центральная аллея вела до самой речки.[8]
С 1840 года небольшой до 10 хат, крытых соломой и камышом, хуторок был назван Варваровкой на честь его хозяина Варварцева. Так было до 1861 года.
В 1861 г. было отменено крепостное право. Этот царский указ дошёл и до Варваровки. Поэтому все крепаки слободы Варваровки были освобождены от крепостничества и наделены земельными наделами. Итак, осенью Варварцев перевез на свой надел и в свое хозяйство из г. Таганрога свою семью: жену, замужнюю дочь и зятя и поселились они в простором барском доме, еще пахнущим свежестью, красками, сверкающим белизной стен и высокими потолками, обрамленными карнизами. Начались предложения и толки: как назвать – возникшее уже поселение. Одни предлагали назвать – Богатое, другие – Веселое, Ягодное, Солнечное, Степное. Но выбор пал на основателя имения – Генерала Войска Донского – Варварцева – ВАРВАРОВКОЙ. И наша Родная Успенка под этим названием жила до 1886 г.
Все жители Варваровки были крепостными и делились на группы: земледельцы, животноводы, огородники.
Дворовые делились кузнецы, шевцы, драчи, ткачи, конюхи, приказчики, кучера, няни, прачки, собаководы, сторожа.
С поселением в Варваровке Варварцев завел ферму собак, за которыми ухаживал дед Земляной. За этих собак Варварцев менял у соседних помещиков крепостных. Так, в слободе Голодаевой у помещика Мартынова, он выменял Люльку, Малюгу.
При правлении Варварцева землю обрабатывали деревянной сохой и деревянными боронами. Тягловой силой были коровы, волы, кони. Сеяли пшеницу, жито, ячмень, просо. Засев производился вручную, а затем заволакивали бороной. Собирали урожай серпами, косой с грабками. Сжатый хлеб вязали в снопы, и – каменными катками обмолачивали.
Зерно провеивали вручную на ветру. Перерабатывали зерно на ветряных мельницах, которые стояли на возвышенных местах за селом возле кладбища.
Крепостные в обязательном порядке должны были определенное количество дней отработать у барина. Так было до 1861 года.
В 1861 г. было отменено крепостное право. Этот царский указ дошел и до Варваровки. Поэтому все крепаки слободы Варваровки были освобождены от крепостничества и наделены земельными наделами Успенским волземотделом по специально утвержденным для Таганрогского округа нормам – в зависимости от общего количества земли в волости. На одного члена семьи до 15 лет без различия пола полагалась одна единица, от 15 до 60 лет – две, от 60 лет и старше – одна. На одну семью в Успенке приходилось в среднем около 5 Га земли. Всего роздано наделов на 1200 человек 4 тысячи десятин или 6 тысяч га.
Но раздача земли была не бесплатной, а с выплатой по 2,85 за надел, ежегодно, с рассрочкой на 49 лет до 1910 года. Один дворовой надел в среднем составлял до 5 га.
С этого времени, т.е. с 1861 года, Варварцев не имел права заставлять своих бывших крепаков бесплатно работать на его земле, так как после реформы крестьяне получили долгожданную волю и свою собственную земельку, которую начали обрабатывать сами. Варварцеву надо было нанимать рабочую силу. А поэтому, после реформы образовались помещичьи экономии, в которых за определенную плату, помещики нанимали бывших своих крестьян - крепаков на работу в свои экономии. Для оплаты труда потребовались деньги. Поэтому Варварцев, для освоения своих 14 тыс. десятин (20 тыс. га) закладывает свою землю в Таганрогский ипотечный (земельный) банк по 17 рублей залоговых за каждую десятину, на сумму 238 тыс. рублей по 3% годовых за ссуду, что составляло 7140 рублей в год. Через определенное время положено было возвращать заем с процентами, иначе, в случае несвоевременной выплаты, банк имел право продать или передать землю, постройки, имущество, инвентарь другому хозяину, который мог бы быть исправным платником перед банком.
Этот капитал пришел в Россию из-за границы к услугам бывших крепостников. Варварцев 25 лет исправно выплачивал %, т.е. 7140 руб. в год. А когда подошел срок выплаты ссуды в 1886 году, он скоропостижно умирает. По-видимому смерть наступила от инфаркта или инсульта, потому что он, господин Варварцев, при жизни никогда ничем не болел, но любил шумные компании, выпивки и плотно покушать.
Попрощаться с покойным приехали помещики, друзья и знакомые с Калиновой, Голодаевой, Димитровки, Алексеевки, Авиловки, Гуляевки, Белояровки, Благодатного, Кутейниково, Таганрога, Матвеев-Кургана. Пела церковная певча. Панихиду по усопшему отправлял местный батюшка. Гроб с телом был помещен внизу в вестибюле дома, куда приходили почти все бывшие его крепаки, дабы проститься с добрым барином. Гроб с телом увезли в Таганрог. Там похоронили барина со всеми почестями.
Наследником у покойного был его зять, господин Успенский. Это был высокообразованный, начитанный, в свое время окончивший Санкт-Петербургский университет, и все бумаги и дела за ссуду переходят от покойного тестя к зятю, т.е. к господину Успенскому. И с этого времени, т.е. с 1886 года, Варваровка по всем документальным бумагам была переименована в нашу Родную Успенку в честь нового хозяина села – Успенского.
Но новый хозяин села, по неизвестным причинам, вести хозяйство не захотел и не пожелал возвращать ссуду банку в сумме 238 тысяч рублей.
По этой загадке есть две версии:
1.Такую сумму денег, т.е. 238 тысяч рублей, покойный Варварцев не оставил.
2.Господину Успенскому выгодней было взять себе 238 тысяч рублей и отказаться от экономии и ведения хозяйства имея при себе такие деньги заняться чем-либо иным.
Пока все это документально оформлялось, семья покойного на 9-й и 40-й день после смерти Варварцева организовала поминки и подвела итог его трудовой деятельности.
На поминках говорили, что Варварцев являлся первым основателем Успенки. Этот мужественный человек был невысокого роста, коренастый, плотный, с высоким лбом с залысинами на голове, волос рыжеватый, глаза жгучие, игристые, веселые, нос чуть побольше средних размеров, губы выпуклые. К старости носил небольшую окладистую бородку и низко подстригал аккуратные усы. Был веселым, жизнерадостным, добрым к семье и к своим крестьянам. Любил веселые компании, охоту, природу. Купался в р. Крынке, чуть ли не до ее замерзания. Ездил на лошади верхом, много ходил пешком на охоте.
В 1850 году Варварцевым был выстроен молитовный дом, а вокруг него расположилось кладбище.
При жизни Варварцева была открыта 3-х годичная церковно-приходская школа и фельдшерский пункт.
Церкви было поручено вести учет населения своего прихода, акты: рождения, бракосочетания, смерти. В связи с этим, церковь взяла на учет подворно всех прихожан. Каждой дворовой семье церковь выдавала молитовную грамоту, в которой была записана вся дворовая семья, а также в молитовной грамоте были записаны молитвы: «утренняя», «обеденная», «вечерняя» и десять заповедей. Молитвы и заповеди должны были знать все члены семьи.
Проверка членов дворовой семьи была строгой, дабы предостеречь беженцев слободы.
Пока шли поминки по усопшему, Таганрогский банк подыскивал нового хозяина для Успенской экономии и после 40-го дня смерти Варварцева им оказался господин Бышлер немец по национальности. Его в Успенку привез представитель Таганрогского ипотечного банка Попудо-Лукиера. И здесь, надо заметить, что ехали они из Таганрога тачанкой (фаэтоном) и проехали дорогу на спуск с горы в Успенку и въехали в нее глубокой балкой или каньоном, которая вывела к сильно шумящему броду. Поэтому, мои дорогие Успенцы, брод был назван Шумным, а балка была названа на честь нового хозяина Успенки – немца (германца) от слова Герман – Гирман. Да и остальные балки расположенные вокруг Успенки имеют свое название: Заячья, Штаны, в Штанах есть Яйцо, Хмелевая, Орлова, Демьянова, Калинова, Камышовахска и т. д.
Также на речке Крынка броды: Плиточный – возле Красного Яра, Шумный, Успенский, Калиновский, Камышевахский и т. д.
Но это отступление. А тем временем новый хозяин Успенки Бышлер с представителем банка Попудо-Лукиера въехали уже в Успенку и все имущество покойного Варварцева и его зятя Успенского передали (через продажу) новому хозяину экономии Бышлеру в 1886 году. За всю эту сделку Бышлер заплатил 500 тыс. рублей наличными.
Новый помещик-немец выявился человеком малословным, точным, пунктуальным, крупного телосложения, с большими руками, покрытыми рыжеватым волосом, с большим жирным носом, крупными губами, маленькими глазками. Однако по натуре был приятным человеком, особенно к хозяйским людям Успенки, был рассудительным и внимательным.
Новый хозяин повел свое хозяйство без денежных ссуд. Он был сам хозяином и управителем. Для охраны своих владений он нанял в объездчики 20 человек черкесов. Сразу же начал внедрять интенсивные приемы ведения хозяйства. Большое внимание уделял агротехнике, учитывая каждую затрату, вложенную в хозяйство, от чего получал прибыль как от земли, так и от всего хозяйства экономии. В работники нанимал жителей из села Успенки. Эксплуатация рабочих в экономии была высокой и жестокой. Рабочим приходилось работать по 12, 16, 18 часов в сутки. В куту под лесом возле речки Крынки отвел большой поливной участок под овощные культуры. Запросил болгар, которые выращивали помидоры, огурцы, капусту, баклажаны, перец, морковь, а также кавуны, дыни. И это все шло на продажу. Обработку земли они вели привезенными инструментами. От этого в Успенке до сих пор сохранилось слово « тяпка – булгарка». Продолжение